Анкета БДМ: Поглощение без аппетита

Слияния и поглощения не стали в банковской среде популярным инструментом. Почему процессы M&A идут не столь интенсивно, как того хотелось бы регулятору? Действительно ли они столь экономически целесообразны и эффективны, как утверждают теоретики из монетарных ведомств? Может быть, в преддверии повышения норматива по капиталу кому-то из банков удастся сохранить лицензию благодаря именно консолидации? На вопросы анкеты отвечает председатель совета директоров Смоленского Банка, управляющий Московским филиалом Павел Шитов.

1.    Призывы к консолидации банковского сектора звучат в основном «сверху», из уст руководителей ЦБ. Действительно ли M&A – мощный ресурс для преодоления многих проблем в секторе? Или это просто популярный фетишизированный миф? Обоснуйте, пожалуйста, свою точку зрения.

Действительно, последнее время все чаще звучат призывы и высказываются мнения о том, что банкам необходимо объединяться, укрупняться и т.д.
По моему мнению, причина этого ясна. Центральный Банк осуществляет надзор за банками и надзор этот неустанно совершенствуется. Сегодня он уже не тот, которым был 10 лет назад. Все намного сложнее. Банки в настоящее время должны предоставлять гораздо больше разнообразной отчетности, которая помогает Центральному Банку контролировать их деятельность надлежащим образом. То есть, надзор стал более зрелым и приближается по своему качеству к надзору, который осуществляется в странах с развитой банковской системой.
Естественно, Центральному Банку гораздо проще и легче осуществлять контроль над малым количеством достаточно крупных банков, нежели над большим количеством маленьких. И с этой точки зрения понятно желание ЦБ призвать банки к укрупнению.

2.    Процессы M&A даже в кризис, который, по идее, должен бы стимулировать объединительные тенденции, не стали массовым явлением. Почему? Что является препятствием в деле консолидации: амбиции банкиров, сложности процедуры или же отсутствие экономической целесообразности?

В России, в принципе, объединение предприятий не очень развито. Те  объединения, которые мы видим, по сути, являются не объединениями, а покупкой целевого бизнеса. Либо это объединения в рамках выстраивания вертикальных интегрированных холдингов.
Что касается процессов  M&A  в банковской сфере. Банки – это всегда предприятия с историей. Основная масса банков была зарегистрирована в начале 90-х годов. И люди на протяжении длительного времени бессменно владели банком, управляли своим бизнесом. Пусть это был и небольшой банк. И, конечно, вопрос объединения – это уже вопрос не просто и не только техники. Два банка – два руководителя, две истории. Один банк – один начальник. Многим, будучи на протяжении долгого времени единоличными владельцами банка, тяжело отказаться от руководящей должности, разделить свои полномочия, власть еще с кем-то.

Наиболее реальная ситуация объединения банков – более крупный банк поглощает мелкий с целью развития своего присутствия в регионах. По такой схеме возможно именно рыночное объединение. (Если не брать в расчет ситуацию, когда объединяются крупные полугосударственные банки). 
В регионе зачастую работает небольшое количество местных банков. И если крупный банк планирует расширить свое присутствие на региональном рынке, он может столкнуться с банальной проблемой нехватки квалифицированных кадров. В таком случае крупный банк может рассмотреть вопрос покупки занимающего достаточно серьезные позиции  на рынке регионального банка.

Кроме того, нужно учитывать еще один фактор. Банки – организации не публичные. Обычная конфигурация банковского капитала – давно сложившийся коллектив акционеров, которые достигли между собой взаимопонимания, переболели детскими болезнями, амбициями собственников, научились существовать как акционеры. Появление среди партнеров другого коллектива акционеров может явиться причиной нестабильности в коллективе акционеров.

По многим причинам я скептически отношусь к мнению о том, что сегодня начнется активный процесс объединения банков, примерно равных по своему значению, по своим позициям.
В России еще не сложились традиции совместного владения долями бизнеса как на Западе.

Впрочем, и на Западе объединяются не все подряд банки. В Швейцарии, например, процессы объединения не столь распространены. Там достаточно много семейных банков. Причем небольших даже по российским меркам. Тем не менее, они не стремятся объединяться и укрупняться. Объединяются те банки, у которых есть публичная капитализация, которые осуществляли открытое размещение акций, у которых имеется соответствующая акционерная структура (достаточно много собственников). В нашей стране таких банков практически нет. К таким банкам, пожалуй, можно отнести только Сбербанк и ВТБ.
К тому же отсутствует еще у российских банкиров глобальное понимание того, насколько серьезное преимущество предоставляет именно размер банка. На западе такое понимание есть.

Кроме того, если два банка объединяются, то доли у каждого акционера становятся относительно маленькими. Например, возможна ситуация, когда доля у одного из акционеров станет меньше контрольной, у другого – меньше блокирующего пакета… В России не сложилась культура обращения с миноритарными акционерами. Миноритарий боится быть притесненным, опасается того, что работа будет организована таким образом, что основную долю прибыли будут получать мажоритарные акционеры. Миноритарные акционеры пока еще не чувствуют полноценной защиты своих прав со стороны закона. Это также будет препятствовать объединению.

Процессы, которые происходят сегодня, – все же в большинстве своем скорее не объединения, а поглощения.
Однако сегодня в России с падением размера маржинального дохода банковского бизнеса, с обострением конкуренции интерес к укрупнению банковского бизнеса будет возрастать. Хотя бы потому, что рынок заставит банки снижать накладные расходы.

3.    Каковы, по Вашему мнению, основные издержки и «бонусы» консолидации? На каких этапах, и в каких сферах деятельности проявляются те и другие?

Бонусы консолидации очевидны. Это повышение капитализации объединенного банка. Крупному банку работать легче – это аксиома.
Издержки следующие. Обычно банк стОит несколько дороже своего капитала. Не секрет, что сегодня зарегистрировать банк непросто. И лицензия банка имеет достаточно большую стоимость. При продаже банка эта стоимость учитывается. Если это небольшой банк, то стоимость лицензии составляет достаточно весомую сумму. Объединяясь, банк теряет одну из лицензий. И это серьезные издержки.
Остальное – бонусы. И главный из них – снижение накладных расходов объединенного банка.


4.    Каков, по Вашему мнению, потенциал M&A в современной банковской системе? Кто выступит в роли основных участников процесса — иностранные инвесторы, крупные столичные игроки или крепкие региональные банки?

Повторю, основными сделками, которые можно отнести к объединению, будут сделки покупки одним банком другого, более мелкого, банка. Такие сделки проходят в два этапа. Сначала банки объединяются в рамках группы, после чего происходит уже формальное объединение.
Что касается участников процесса. Иностранные инвесторы заинтересованы в покупке относительно крупного прозрачного банка (прозрачная структура собственности и прозрачные бизнес-процессы).

Насчет укрупнения региональных банков. Например, в скором будущем мы планируем объединить банки, входящие в Банковскую группу «Смоленский Банк». Фактически они и так объединены, пакет акций принадлежит одним и тем же владельцам. Однако применительно к случаю Смоленского Банка и Банка «Аскольд» существует препятствие чисто технического характера – разная форма собственности (ООО и ОАО). По российскому законодательству объединяться могут предприятия одной формы собственности. Процедура перерегистрации – достаточно длительная по времени. Поэтому процесс объединения займет около года.

Однако, по моему мнению, для региональных банков такой метод объединения не станет трендом. Региональные банки, скорее всего, будут укрупняться путем создания условий для перехода к ним значимых клиентов, а не методом осуществления слияний и поглощений.